top of page

Интервью с автором Кристоффером Невиллом

eprimudrova

Обновлено: 14 нояб. 2023 г.


В преддверии презентации книги «Искусство и культура Скандинавской Центральной Европы. 1550–1720» мы поговорили с ее автором, Кристоффером Невиллом, и узнали, как родилась идея создания книги, что важнее – национальная или транснациональная история, что происходило с европейским искусством в XVII веке, справедливо ли представление о скандинавских странах раннего Нового времени как о «периферии» Европы и, наконец, как искусство может стоять на службе у дипломатии. Презентация книги состоится 9 июня в 19:00, регистрация по ссылке.


Поздравляем с выходом книги на русском языке. Как изначально возникла идея ее написания?


Благодарю! Книга началась с диссертации, которая немного вышла из-под контроля. Диссертация моя была посвящена жившему в середине 17-го века архитектору Никодемусу Тессину Старшему, который был родом из города Штральзунда на севере Германии, но карьеру сделал в Стокгольме. По мере написания диссертации я продолжал размышлять о более широком контексте, и особенно о том, что Тессин был одним из сотен людей, которые в те годы оказывались в Швеции, попадая туда в основном через более известные области Центральной Европы. Я видел в этом более важный аспект истории, и эта убежденность в конце концов привела к написанию книги.

Можно сказать, что Ваша книга относится к области культурной географии. Насколько вписана была художественная культура скандинавских стран (в первую очередь придворная культура Дании и Швеции) в общий центральноевропейский контекст: превалировали ли процессы интеграции или, наоборот, происходило усиление национальной идентичности?


Считаю, что скандинавские страны были важнейшей частью центральноевропейского контекста, и на то есть несколько причин. Вот некоторые из них: датские и шведские правители были одновременно и князьями Священной Римской Империи, что само по себе делало их государства неотъемлемой частью Центральной Европы. Более того, они были королями — и на пике своего правления довольно могущественными — что ставило их выше других имперских князей, кроме самой императорской фамилии. Из-за того, что оба королевства довольно рано приняли лютеранство, они стали играть первостепенную роль в конфессиональных вопросах, столь важных для XVI и XVII веков.


Создававшееся для этих королевских дворов искусство отражает эту важную роль. Какая-то его часть производилась «на местах» в самих королевствах, другая — импортировалась из других государств, но в основной своей массе искусство это следует тем же тенденциям, которые заметны и в других странах Центральной Европы. Это обусловлено отчасти тем, что многие художники происходили из других стран Центральной Европы или работали там, а отчасти тем, что искусство создавалось для сходной аудитории в других частях общего региона, а следовательно должно было быть понятным везде.


Почему важно рассматривать культурные и художественные процессы не только в рамках национальных нарративов отдельных стран, но и на транснациональном уровне?


В какой-то мере важно и то, и другое. Оба подхода к историографии также имеют свои собственные контексты. Конец XIX и начало XX века были периодом становления профессиональной историографии, что совпало с периодом ярко выраженного национализма, который также повлиял на то, как историки воспринимали предмет своих исследований. Сейчас мы живем в мире, увлеченном глобализмом, и глобальная история воспринимается как нечто актуальное. Однако, с течением временем и этот подход уйдет в прошлое.


В нашем случае многие творцы и их работы частично представлены в более или менее обособленных литературах, иногда фрагментированных настолько, что их значимость утрачивается. Аналогичным образом, и более общие тенденции в творчестве любого рода — художественном, литературном, военном и так далее — могут оказаться размытыми. В то же самое время, транснациональная или глобальная историография как правило зависит от ученых, работающих локально, поскольку более глобальная историография не в силах брать на себя тяжелый труд по извлечению информации из архивов, разбросанных по всему континенту или миру.


Бытует мнение, что ведущими странами рассматриваемого периода в культурном отношении были Италия, Франция, Германия и Нидерланды, а остальные страны в основном перенимали и адаптировали их достижения. Насколько Швеция и Дания прибегали к «импорту», «заимствованию», а возможно и «присвоению» зарубежных мастеров и самого искусства? Призвана ли ваша книга развенчать какие-либо мифы или стереотипы в этом отношении?


Это интересный вопрос, поскольку он в какой-то мере затрагивает самую суть книги. История итальянских искусства и культуры в целом необыкновенно богата, но отдельные города или центры гораздо более разнородны. Даже Рим, с его исключительным наследием, имел «период застоя» в XIV и начале XV вв. Мало кто изучает Флоренцию в XVII-XVIII вв. Или Венецию в XVII веке. (Хотя я лично думаю, что искусство Венеции и Флоренции того периода представляет гораздо больший интерес.) Что касается Милана, то периодом исследования чаще всего становится конец XV века, когда нам находились Донато Браманте и Леонардо да Винчи.


Немецкие дворы и свободные города (особенно Нюрнберг и Аугсбург) в начале XVI века давно считаются источниками уникальных произведений искусства. Относительно недавно была признана ценность придворной культуры Мюнхена и Праги. Века XVIII и XIX также были признаны важными, благодаря, например, тем значимым проектам, которые создавались в Вене, Дрездене и Берлине около 1700 года. Но как и в Италии, творческая энергия перемещалась от двора ко двору в зависимости от того, где на тот момент были сосредоточены деньги и культурные амбиции. Ученые давно задаются вопросом, почему в германском мире XVII век был настолько невыразительным. Мой ответ — он таким не был! Просто вместо того, чтобы двигаться, скажем, от Нюрнберга к Мюнхену, эта творческая энергия переместилась на север, в Данию и Швецию. На самом деле она всегда там находилась, мы просто ее не там искали.

Какие стили и жанры искусства были определяющими для искусства скандинавских стран того периода? Прослеживается ли здесь какие-то специфичные черты, отличающие скандинавские страны от центральноевропейских стран?


Схожесть с остальной частью Центральной Европы действительно значительная, с той только оговоркой, что и в остальной части Центральной Европы присутствовала большая вариативность. Наиболее близкие параллели можно провести с немецкими землями. Это объясняется и географическим соседством, и тем, что скандинавские короли (и большая часть знати) были в целом более тесно связаны с немецкой аристократией. Внутри этой более ограниченной части Центральной Европы мы можем отметить сильный акцент на репрезентации монаршей власти. Здесь сложно давать точные определения: это нестандартная категория истории искусства, которая может принимать разные формы. Однако, в этом контексте непропорционально большую роль по отношению к другим видам искусства играла архитектура. Довольно красноречив тот факт, что определение репрезентации королевской власти в Швеции в конце XVII века приобрело значимость в Берлине когда 1701 году электор Бранденбурга стал королем Пруссии.

Ваша книга имеет междисциплинарный характер, так как повествует не только об искусстве и культуре Центральной Европы раннего Нового времени, но и об истории дипломатии, военной политики, религии… Для какого читателя в первую очередь написана эта книга?


Одной из целей книги было познакомить с искусством и культурой этой части мира читателей, которым о ней практически ничего не известно. Я не смог бы говорить о Дании в XVI веке без обсуждения раннего (и основательного) принятия страной лютеранства. Так же как и не мог бы объяснить внезапную значимость Швеции в 17-м веке без чрезвычайного успеха страны в Тридцатилетней войне (1618-1648). Реформационный конфессионализм и военные столкновения также имели очень конкретные последствия для культуры и искусства, как я поясняю в книге. И оба этих исторических феномена были также фундаментальным образом связаны с тем важным положением, которое эти королевства занимали в Центральной Европе в целом. На английском языке (и других языках) написаны труды о дипломатической и военной истории, поэтому я не писал (и не мог писать) об этом подробно. Тем не менее, читатель-неспециалист сможет составить себе общее представление и об этих исторических аспектах.

С достаточно неожиданной стороны раскрывается в книге взаимосвязь искусства и дипломатии. Можно ли утверждать, что многие придворные художники были одновременно и искусными дипломатами?


Придворные художники в целом должны были быть дипломатами, поскольку им часто приходилось иметь дело с «трудными» личностями или пытаться разрешить неминуемо возникающие при дворе сложные ситуации. Часто они поддерживали прямой контакт с самими принцами, поскольку регулярно писали придворные портреты и выступали экспертами в художественных вопросах. Большинство востребованных художников в ходе обучения много путешествовали и в процессе изучили множество языков, что было важно при посредничестве между разными сторонами. Однако, часто упускается из виду тот факт, что у лучших из художников-дипломатов был существенный авторитет, что наделяло их даром убеждения. Даже конфликтующим друг с другом принцам могли нравиться работы какого-то одного конкретного художника, и это давало общую почву для ведения переговоров.


Ваше исследование оперирует большим количеством историографических источников. С какими архивами вам довелось поработать? На какие источники стоит обратить внимание тем, кто интересуется данной темой?


Скандинавские архивы в целом очень хорошо организованны и полезны. Однако, имеются многочисленные источники-публикации, включая недавние, которые нелегко найти. При работе с таким проектом расстраивает то, что за пределами Скандинавии сложно найти даже основную опубликованную литературу по этой теме. Не меньшую сложность может представлять поиск нескандинавской литературы в Скандинавии. Для этого приходилось использовать в качестве архивов библиотеки, для чего, в свою очередь, потребовалось несколько поездок.


Русскоязычное издание вашей книги вышло в мае. Чего вы бы хотели пожелать читателю, читающему вашу книгу по-русски?


Как и во многих других книгах о культуре Центральной Европы, в моей книге Россия предстает по большей части в контексте основания Санкт-Петербурга. Другая версия этой книги, которая вероятно была бы в два раза больше по объему, могла бы содержать информацию о военных столкновениях между Швецией и Россией в XVI веке, к примеру, в восточной Балтике. Однако и в данной, более ограниченной, версии взаимодействие между художниками, знатью и принцами, на мой взгляд, очевидно. Я считаю, что та богатая культура, которая сформировалась во всем регионе, во многом была результатом сотрудничества и обмена опытом между ними.


Спасибо вам и приятного чтения!



Вопросы задавала Валентина Кучерявенко


* На иллюстрациях:

1. Кристоффер Невилл (фотография с сайта Калифорнийского университета в Риверсайде)

2. Швеция и ее территории после 1660 г. (карта из книги)

3. Джамболонья. Великий герцог Тосканский Козимо I (иллюстрация из книги)

4. Никодемус Тессин Старший. Дворец Дроттнингхольм, под Стокгольмом. Строительство начато в 1662 году. (иллюстрация из книги)

5. Король Дании Кристиан IV. Около 1614 г. (иллюстрация из книги)



54 просмотра0 комментариев

Недавние посты

Смотреть все

Comments


Подпишитесь на наши новости

Информация отправлена. Спасибо!

  • i
  • YouTube
  • Vkontakte

©2020 Библиороссика. Сайт создан на Wix.com

bottom of page