Дорогие любители авангарда! Спешим поделиться хорошей новостью: 18 апреля мы проводим долгожданную презентацию нашего осеннего бестселлера — русскоязычного издания книги Уолтера Адамсона «Авангард под ударом». Партнером выступает Галерея на Шаболовке (Музей авангарда), которая любезно предоставила под мероприятие свою площадку. В конце XIX — первой половине ХХ века многих интеллектуалов из самых разных стран Запада тревожило явление, которое им казалось обесцениванием мировой культуры и которое сопровождалось упадком творчества. Этих людей принято называть модернистами. Сегодня часто высказывается предположение, что проблема авангардных модернистов заключалась не столько в них самих, сколько в том, с чем они стремились бороться. На презентации мы вслед за автором попробуем разобраться в опыте авангарда и обсудим насколько идеи модернистов актуальны для современности. Дата: 18 апреля Время: 18:00 Место проведения: м. Шаболовская, Серпуховский вал, д. 24, корп. 2 Регистрация для оффлайн-участия здесь Участники дискуссии: Ольга Бараш (переводчик книги) — филолог, переводчик художественной литературы и нон-фикшн с английского и польского. Амина Батанова (научный редактор) — искусствовед, независимый исследователь, лектор, создатель телеграмм-канала «Северный ветер». А также Александр Марков — доктор филологических наук, профессор кафедры кино и современного искусства (РГГУ), искусствовед, арт-куратор, cпециалист по современной теории литературы и искусства. Надежда Плунгян — кандидат искусствоведения, независимый куратор, лектор, автор книг и статей по советскому и современному искусству, преподаватель Школы исторических наук НИУ ВШЭ. Константин Дудаков-Кашуро (онлайн) — авангардовед, доцент МГУ, старший научный сотрудник Государственного института искусствознания. А пока идет подготовка к презентации предлагаем прочесть фрагмент из второй главы книги, озаглавленный «Ле Корбюзье и пуризм» (отрывок опубликован интернет-журналом «Точка ART»): https://magazineart.art/book/kak-modernizm-soprotivljalsja-potrebitelskoj-kulture-v-evrope-glava-iz-knigi-uoltera-adamsona-avangard-pod-udarom/

Продолжаем разговор об апрельской новинке из серии «Современное востоковедение» — книге Элизы де Видо «Буддийские монахини Тайваня». Редакция «Библиороссики» расспросила автора о ее академической карьере, опыте работы в тайваньских университетах и перспективах мирового буддизма. Что повлияло на ваш выбор академической карьеры? С чего начался ваш интерес к истории и культуре Азии? Мне повезло: у нас в семье всегда было много книг, газет, журналов. Разговоры о литературе и истории были для нас частью жизни, такой же привычной, как обед и ужин. В школе все знали, что я «люблю литературу». Я редактировала школьный журнал, мои стихи печатали, я получила награду нашего штата и т.д. Я читала классическую китайскую поэзию (династии Тан и Сун) в английских переводах и гадала, как же эти стихотворения звучат в оригинале. Потом я поступила в университет Корнелл, изучала китайский, а специализацией y меня была история. Героем моей дипломной работы стал Линь Ютан — важная фигура в китайской литературе двадцатого века, лингвист, переводчик и автор романов, который «переводил Китай» для западных читателей. Затем я выиграла грант от университета, который позволил мне год провести в Пекине, изучая китайский, а потом я поступила в аспирантуру в Гарварде, где моей специализацией были история и восточноазиатские исследования. Тема моей докторской относится к новейшей истории Китая: я прослеживаю, как Китайская коммунистическая партия пришла к власти в провинции Шаньдон, в период с 1923 по 1953 гг. Что послужило толчком к написанию вашей книги «Буддийские монахини Китая»? На какие главные вопросы отвечает эта книга? До начала работы над этой книгой я никогда не занималась ни буддизмом, ни гендерными исследованиями. Дело было так: закончив докторскую, я переехала на Тайвань, где стала работать в Институте китаеведения им. Риччи в Тайпее. Это известный исследовательский институт, основанный иезуитами. Он назван в честь Маттео Риччи (1552–1610), итальянского священника, который стал одним из пионеров культурного обмена между Европой и поздней Китайской империей. Я была в этом институте генеральным секретарем и научным сотрудником. Наш директор, Бенуа Вермандер, обратил мое внимание на феномен буддийских монахинь и мирянок на Тайване и на то, какую важную роль они играют в тайваньском обществе. С его подачи я провела несколько интервью, и с монахинями, и с мирянками, посетила храмы в разных частях страны и сформулировала для себя три больших вопроса: 1. Как женщины определили особый характер тайваньского буддизма? 2. Как буддизм повлиял на представление тайваньских женщин о себе самих? 3. Как буддистки участвуют в формировании будущего Тайваня? Надеюсь, я смогла ответить на эти вопросы в своей книге. Вы пишете, что в буддизме поле гендера переплетается с полем религии. Правда ли, что буддизм предоставляет женщинам больше возможностей действовать и принимать решения? Применима ли гендерная оптика к другим азиатским религиям? Когда возник буддизм, примерно в пятом веке до н.э., у женщин появилась уникальная возможность: к этой религии можно было не только присоединиться, просто как верующие, но и стать монахинями, что называется бикхyни (bhikkhunī). Для того времени это было новшеством — женщины, особенно высших каст, были обычно привязаны к дому. Кроме того, в буддизме монахини имеют те же права, что и монахи. Они гораздо ближе друг к другу по статусу, чем, например, монахи и монахини в католичестве. Католические монашки — по сути дела, мирянки, которые живут по особым правилам. Они не могут, например, сами прочитать мессу — для этого им нужен священник. Конечно, как и в других религиозных традициях, в буддистских текстах можно встретить и идеи равенства, и мизогинистические высказывания. Кроме того, патриархальные структуры в Индии и Китае не позволили женщинам-буддисткам полностью сравняться с мужчинами. При всем при том, есть женщины, которые признаны мастерами чань-буддизма, мы знаем их стихи, их теологические трактаты. Мирянки тоже участвовали в религиозной жизни — они поддерживали монахов и монахинь, в том числе деньгами, отдавали землю в дар монастырям. В последние несколько десятилетий женщины-буддистки стали играть еще более значимую роль в тайваньском обществе. В своей книге я называю причины, благодаря которым это произошло. Среди них — всеобщее образование, изменения в социальном статусе женщин, а также стереотипное представление (конечно, само по себе проблематичное), что женщины «по природе своей» более склонны к сочувствию и готовы заботиться о других). Со своей стороны, исследователи религий стали уделять больше внимания проблематике, связанной с гендером. Появилось довольно много работ на тему женщин в шаманизме, даосизме и других «народных религиях». В книге вы подмечаете как поразительные различия, так и сходства между собственно китайским и тайваньским буддизмом. Можете ли вы вкратце объяснить, насколько схожи между собой и чем различаются эти два течения? Начну с самого общего: то, что мы сейчас наблюдаем в большинстве буддийских храмов на Тайване — это традиция, сложившаяся после 1949 г., когда на Тайвань приехали монахи и монахини из Китая со своими религиозными институтами. Из-за этого история тайваньского бyддизма сейчас — очень сложная тема. Эмигранты из Китая привезли религию, которую они исповедовали не одно столетие — смесь чань-буддизма и учений школы «чистой земли», а также идей модернистского течения, которое предлагало создать «буддизм человеческого общества» (женьцзянь фоцзяо), то есть воплотить «чистую землю» в нашем мире. На Тайване был довольно свободный религиозный климат, особенно после 1980-х гг., так что буддисты могли спокойно модернизировать свою религию — или не делать этого, если таков был их выбор. Напротив, в Китае после 1949 г. свобода вероисповедания была ограничена. Однако сейчас и там можно найти храмы, очень похожие на тайваньские, и заметить схожесть религиозных практик. А вот организации мирян на Тайване развиты гораздо сильнее, чем в Китае, поскольку там менее строгие законы по отношению к неправительственным организациям. На английском языке ваша книга вышла почти 15 лет назад. Что изменилось с тех пор в религиозной жизни тайваньских буддисток? Что важно для них сейчас? Конечно, за 15 лет что-то изменилось. Во-первых, нужно проверить, что стало с монахинями, которые примкнули к крупным буддистским сообществам в 1980-1990-е гг. Остались ли они монахинями или вернулись к мирской жизни? На Тайване и сегодня больше монахинь, чем монахов, но интересно сравнить конкретные цифры. Конечно, добиться точного подсчета почти невозможно, потому что религиозные ордена берегут свою репутацию и не признаются чужим людям, что кто-то от них ушел. Во-вторых, стоит задаться вопросом, кто сейчас выбирает путь буддийской монахини, и почему. Возможно, мода на монашество, которую мы наблюдали в 1980-1990-е гг., уже прошла, и теперь молодые женщины, которые решили не выходить замуж, занимаются карьерой и саморазвитием. Жизнь в монастыре непростая — у тебя нет возможности побыть в одиночестве, действует строгое расписание. Надо вставать в 3-4 утра и работать до 9-10 вечера. Обязателен физический труд: монахи и монахини сами выращивают себе еду и следят за порядком в монастыре. Можно предположить, что для молодых людей сейчас это слишком суровое испытание. Им достаточно исповедовать буддизм, оставаясь в миру. В-третьих, буддистские организации, которые я описала в книге, развились и увеличились, в первую очередь Тцу Чи, потому что связанные с ними миряне распространились по всему миру. Например, американское отделение Тцу Чи с 2010 г. входит как неправительственная организация в Экономический и социальный совет ООН. Это стало важной причиной его главенствующего положения в буддистском мире. Фонд Тцу Чи обладает огромной силой: в 2022 г. его капитал составлял 4,318,293,470 долларов США. Однако каждая буддистская группа должна простроить долгоиграющую стратегию: как она будет поддерживать себя, когда ее харизматичные основатели умрут? Как ей привлечь новых, молодых членов, особенно тех, кто может и готов посвятить ей время и дать деньги или другую помощь? Я не уверена, что сейчас у них это получается. Какое будущее ожидает буддийских монахинь и мирянок на Тайване? Можно ли сказать, что их феминистский активизм станет более заметен? Думаю, это зависит от конкретной организации. Например, Буддийский институт Хунши под руководством мастера Чжаохуэй продолжает вести буддистскую феминистскую деятельность; говорят также, что молодые монахини в институте «Светоч» более активны, чем старшее поколение. Во всех отделениях организации «Фогуаншань» («Гора света Будды») в разных странах монахинь уже много лет как больше, чем монахов, и даже если они не говорят о «феминизме», на практике монахини во многом заправляют этой организацией. А вот Тцу Чи относится к более консервативным грyппам. Хотя кажется , что там много внимания уделяют женщинам, совет директоров этого фонда в основном состоит из мужчин. Вклад женских движений в мировую популярность Тцу Чи не учитывается. Я работаю в университете под эгидой Тцу Чи, и просто больно видеть, что при таком количестве женщин среди преподавателей и в организационных структурах, тут все выражают идеи о правах и статусе женщин, которые устарели на десятки лет — причем и мужчины, и сами женщины. Это не совсем очевидная ситуация; она требует дальнейшего изучения. Скорее всего, причина в том, что руководители Тцу Чи принадлежат к старому поколению, на них наложило свой отпечаток их образование и социальное происхождение. Стоит также отметить, что на Тайване очень много маленьких храмов, где монахини работают без лишнего шума, в относительной анонимности. О них нет практически никаких исследований. Насколько вы были вовлечены в процесс перевода? Расскажите о ваших впечатлениях. Работа по переводу книги принесла мне только радость. Мой переводчик, Кирилл Батыгин, профессионал в своем деле. Он очень внимателен к деталям. Кирилл отлично знает английский и китайский, а кроме того, знает, какие вопросы нужно задавать, потому что перевод текстов о буддизме и его истории — очень непростое занятие. Так что в процессе перевода мы обменивались очень интересными письмами по электронной почте. Мне так жаль, что я не знаю русского! Этот язык звучит очень красиво и торжественно. Надеюсь, у меня будет возможность заняться его изучением. Что вы хотели бы сказать читателям, которые сейчас открывают вашу книгу в русском переводе? Я думаю, для них станет открытием, что Тайвань — небольшой остров, по размеру чуть-чуть больше Бельгии — отличается большим культурным разнообразием и сложной историей из-за того, что он так долго был чьей-то колонией. Может быть, им интересно будет узнать, что буддизм в различных его проявлениях никогда не был самой распространенной религией на Тайване, и сейчас ей не является. Если люди задаются вопросом «веры», то как правило, они говорят, что верят в различных богов и богинь, которые пришли из даосизма, конфуцианства и буддизма, а также в феншуй (дома и на работе) и традиционные способы предсказания будущего. Это то, что называется «народной религией». Кроме того, у них есть некоторые представления о том, что можно и нельзя yпотреблять в пищy — это пришло из традиционной китайской медицины. Религия занимает важное место в современной жизни; она никуда не исчезла, как предсказывали социологи-классики, а стала неотъемлемой частью нашего общества. Отдельно я надеюсь, что мои читатели поймут, насколько важную роль играют женщины в религиозной жизни Тайваня. Если у вас есть возможность, обязательно посетите Тайвань. Вас ждут не только прекрасные горы и море, но и многочисленные храмы и яркая дyховная жизнь.

Дорогие читатели! В новом выпуске рубрики #интервьюспереводчиком публикуем беседу с Кириллом Батыгиным. Наша апрельская новинка «Буддийские монахини Тайваня» Элизы де Видо — уже десятый вышедший из печати перевод Кирилла для Библиороссики. В интервью Кирилл рекомендует книги о китайской культуре, рассуждает о радостях и трудностях работы переводчика литературы и дает советы начинающим специалистам. С чего началось ваше увлечение переводами? Я вырос в мультиязычной семье: у нас говорили на английском, французском и русском. Я изначально формировался как личность на стыке языков. Что касается переводов — в качестве первой подработки лет в двенадцать мама посадила меня переводить ужасающий текст про свечки. В тот момент я сильно злился на нее за это, но сейчас понимаю, что, возможно, именно тогда пустило корни зерно будущего призвания. С течением времени я все больше проникался любовью к этому великому делу: распутыванию мысли на одном языке и ее обратному кодированию, но уже на другом я. Как китаистика стала вашей профессиональной деятельностью? Когда я поступал в РУДН на специальность «востоковедение», у меня был выбор между китайским и арабским. Я относительно произвольно выбрал китайский. А остальное — долгий процесс преломления собственного сознания в этом языке и связанной с ним культурной традиции. Впрочем, важно подчеркнуть, что я — именно переводчик с китайского и английского. Меня всегда интересовала работа с обоими языками. Еще есть надежда на то, что когда-нибудь смогу полноценно поработать с французским и испанским при переводе книг. В какой срок можно выучить китайский? Я не верю, что какой-либо язык можно выучить (читай: овладеть всеми его оттенками в полной мере, по всем темам). Каждый из нас на родном русском, скорее всего, сможет более-менее свободно высказываться только по отдельным вопросам. Например, я – стопроцентный гуманитарий – ничего толкового на русском про адронный коллайдер или типы химических реакций не скажу. Что касается китайского, я бы сказал, что лет за пять его можно выучить до рабочего состояния. Однако, в сущности, учеба продолжается всю жизнь, особенно с такими многоаспектными языками, как китайский и русский. Выпускник китайского отделения — перспективный китаист. Но только время покажет, осилит ли специалист этот бесконечный путь. Расскажите о вашей первой переводной книге. Это были «Двадцать лекций о пекинской опере» Ло Чжэна для издательства «Шанс». Адски сложная тематика, особенно для начинающего переводчика книг. Особые сложности представляли вставки из либретто опер. После такого издания (почти) все прочее кажется более доступным. Для «Библиороссики» вы подготовили уже немало проектов. Над какими интереснее всего было работать? Я люблю все книги, с которыми работаю, и пытаюсь извлекать из каждого проекта максимум позитива и пользы. Я бы выделил чисто субъективно «Одурманивание Маньчжурии» Нормана Смита за богатство содержания при легкости подачи, «Языки в Китае» Джины Там за прослеживание траектории возникновения стандартного китайского языка и недавно ушедшую в печать «Буддийские монахини Тайваня» Элизы де Видо за кристальную прозрачность в проработке крайне узкой темы. Из будущих книг отмечу духовно сокрушительную «Музыку боли» Марии Чизмич (это наш первый совместный проект с коллегой по резиденциям Дома творчества «Переделкино» Аней Захаровой) и «Тяньаньмэньскую литературу» Белинды Кун (предварительное название, сейчас работаю над этим изданием; неожиданно глубокомысленное и беспристрастное исследование на крайне проблемную тему). Что в наших книгах вас больше всего впечатлило? На мой взгляд, это оригинальные исследования, которые не имеют полноценных аналогов в русскоязычной научной сфере. В случае китаистики это нередко темы, которые, например, не затрагиваются или описываются в определенном русле на территории КНР (в частности, проблематика прав человека в древних философских трактатах или наиболее мрачные страницы первых десятилетий при коммунистах). Огромный плюс — возможность контактировать с авторами напрямую. Это такой бальзам на душу переводчика! Нет нужды идти на более-менее разумные допущения по поводу неясных пассажей у автора. Я с каждым автором согласовываю целые списки моментов, требующих подтверждения. Какие книги о китайской культуре вы порекомендовали бы читателям? В издательстве «Библиороссика» скоро должна выйти прекрасная книга Сабины Найт «Китайская литература: наикратчайшее введение» (рабочее название). Автор умудряется на ста страницах легким, доступным языком рассказать обо всех основных течениях многовековой традиции. Я не могу себе представить более подходящего пособия для первого знакомства с китайской литературой. Книга погружает читателя в китайскую культуру, но не топит его во всем ее многообразии. После книги хочется читать дальше и больше. Мы с коллегами, уважаемыми китаистами, дополнили издание целым списком из примерно 100 наименований книг, с которых можно продолжить знакомство с китайской литературой. В чем, на ваш взгляд, основная прелесть перевода нон-фикшн книг? Большая степень свободы переводчика и возможность увеличить свои познания. Со вторым замечанием, скорее всего, вопросов не будет. А в первом случае я подразумеваю, что на первый план в нон-фикшн — в частности, таком стилистически «нейтральном», как научные исследования, публикуемые «Библиороссикой», — выходят идеи автора и их четкая передача на русском. В художественной литературе переводчик в той или иной мере гораздо больше зависит от формы и оборотов, в которые автор заключает свои фразы. Пара советов для начинающих переводчиков и специалистов: с чего начать и как дойти до переводов нон-фикшн? Мне кажется, что, как ни странно, карьеру переводчика литературы лучше всего начинать именно с перевода нон-фикшн. Почему — я уже частично описал в предшествующем вопросе. Нон-фикшн расширяет горизонты возможного и вероятного для переводчика. Главное — четко сознавать для себя всю тонкость и ломкость таких текстов, а также всегда обозначать моменты, где переводчик чувствует себя неуверенно. Не бывает всезнающих людей, и худший вариант для переводчика нон-фикшн — перевести «где-то рядом с текстом» из-за недостаточного понимания сущности соответствующего фрагмента и ничего об этом никому не сказать. Режим примечаний нам всегда в помощь. Я фиксирую таким образом переводческие решения, ссылки на источники, мысли по тексту и многое другое. «Буддийские монахини Тайваня» Элизы де Видо в переводе Кирилла Батыгина выйдет из печати в начале апреля.

Прекрасные дамы, в преддверии международного женского дня, Издательство Библиороссика поздравляет вас и дарит скидку 50% на книги: Бруно де Никола «Женщины в Иране 1206–1335 гг.» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/де-никола-б-женщины-в-иране-1206-1335-гг Барбара Энгель «Женщины в России 1700–2000» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/барбара-энгель-женщины-в-россии-1700-2000 Валерия Соболь «Febris erotica Любовный недуг в русской литературе» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/валерия-соболь-febris-erotica-любовный-недуг-в-русской-литературе Ван Линчжэнь «Новый взгляд на женский кинематограф. Феминизм, социализм и массовая культура в современном Китае» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/линчжэнь-ван-новый-взгляд-на-женский-кинематограф Мишель Ли Лора Мёльснесс  «Женское лицо советской и российской анимации» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/мёльснесс-л-ли-м-она-оживляет-гендер-в-советской-и-российской-анимации Ирина Винокурова «Нина Берберова: известная и неизвестная» https://www.bibliorossicapress.com/product-page/винокурова-и-нина-берберова-известная-и-неизвестная

Приглашаем на презентацию русскоязычного издания книги Сергея Кана «Лев Штернберг: Этнолог, народник, борец за права евреев» (издательство «Библиороссика» 2023, перевод с английского А. Глебовской). Мероприятие состоится 12 марта в 19:00 в Гагаринском зале Европейского университета в Санкт-Петербурге (Гагаринская ул., д.6/1, A). Лев Яковлевич Штернберг (1861–1927) — знаковая фигура для развития профессиональной антропологии в позднеимперской и раннесоветской России. Исследователь народностей Дальнего Востока, один из создателей и хранитель коллекций МАЭ, педагог, журналист, активный участник движения за права русских евреев — во всех этих ипостасях он был одинаково неутомим и оставил после себя богатое наследие. Выступающие расскажут о разносторонней деятельности Льва Штернберга, его вкладе в становление петербургской этнографической школы. Выступления: Автор книги Сергей Кан — доктор исторических наук, профессор антропологии Дартмутского колледжа, США. Сфера научных интересов: культура и история североамериканских индейцев (в особенности Аляски), история культурной антропологии, антропология религии Россия. Переводчик книги Александра Глебовская — переводчик прозы, поэзии и нехудожественной литературы с английского, немецкого и с языка идиш, литературный редактор, преподаватель. Член Союза писателей Санкт-Петербурга. А также Валерий Дымшиц — научный сотрудник межфакультетского центра «Петербургская иудаика» в Европейском университете в Санкт-Петербурге, профессор факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. Александр Иванов — автор серии путеводителей «Документы по истории и культуре евреев в архивах Санкт-Петербурга». СПб., 2011–2018. Светлана Пахомова — культуролог-гебраист, специалист по израильскому кино, преподаватель МВШСЭН (Шанинка) и НИУ ВШЭ, научный сотрудник Музея истории евреев в России (МИЕВР), M. A. in Public History. Дмитрий Арзютов — кандидат исторических наук, доцент кафедры славянских и восточноевропейских языков и культур университета штата Огайо, США. В 2004–2016 гг. — научный сотрудник отдела этнографии Сибири МАЭ. Марина Осипова — кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник  отдела этнографии Сибири МАЭ РАН (Кунсткамера). Тематика научных исследований — этническая история и культура айнов, история и культура коренных народов Дальнего Востока. Ведущий: Николай Вахтин –– профессор факультета антропологии ЕУСПб. Мероприятие состоится очно. Для участия зарегистрируйтесь на Timepad. Также можно будет присоединиться к Youtube-трансляции по ссылке: https://youtube.com/live/TTdzaZ4MUXc?feature=share

«Знать слишком много» – это первая ваша книга, переведенная на русский. Почему вам показалось важным сделать ее доступной русскоязычному читателю? К моей большой радости книга находит читателей и за пределами англоязычного пространства: в 2014 году вышел перевод на китайский, в 2018 – на японский, в 2020 году – на французский и вот теперь в 2023/2024 году – на русский. Надеюсь, что затрагиваемые в книге темы побудят других исследователей к изучению разнообразных исторических контекстов, включая тех, что относятся к русскоязычному пространству. Как возник ваш интерес к проблематике избытка информации в историческом срезе и попыткам ученых тех периодов «управлять» этой информацией? (И можно ли вообще применять термин «управление информаций» по отношению к раннему Новому времени?) Безусловно, понятие «управления информацией» появилось в наше время, которое часто именуют «веком информации». Все началось с моего увлечения объемными книгами XVI и XVII веков: изучая их, я заметила параллели с сегодняшним днем. В раннее Новое время авторы жаловались на “multitudo librorum” – изобилие книг, или их избыток – если воспринимать этот феномен скорее в негативном ключе. Подобным образом мы сейчас сетуем на информационную перегрузку. Мы привыкли считать информационную перегрузку приметой исключительно своего времени. Ваша книга успешно развенчивает этот стереотип. Более того, в своей книге вы пишете, что «ни ощущение избытка информации, ни основные методы работы с текстом…не были чем-то новым или уникальным для эпохи Возрождения». Так в какой период впервые появилось ощущение, что информации вокруг «слишком много»? Очень сложно точно определить начало чего-либо, особенно если речь идет о восприятии или ощущении, например, чувстве подавленности слишком большим объемом сведений, которые нужно прочитать, изучить или узнать. Даже во времена античности желающие исследовать какую-либо предметную область ощущали проблему «слишком многих» знаний. Вспомним, Гиппократа: “Ars longa, vita brevis”— искусство [медицины] долговечно, а жизнь коротка. Но количество сталкивающихся с этой проблемой людей заметно возросло с появлением книгопечатания и особенно – с изобретением современных поисковых систем, которые выдают на любой запрос миллионы результатов. При этом мы видим, что часть ученых приветствовала такое изобилие информации, в то время как другая – резко порицала. Можно ли сказать, что один из этих лагерей все же доминировал? Эти два противоположных отношения к проблеме пребывали в конфликте друг с другом на протяжении всего изучаемого мной периода – и продолжают полемику до нынешнего дня. К примеру, мы может спорить о том, стоит ли углубленно изучить всего несколько тем или же более поверхностно ознакомиться с большим их числом. И все мы решаем эту задачу для себя по-разному. Но в целом накопление и возрастание объемов информации с течение времени в конечном итоге познакомило людей с еще большим количеством книг и информации, хотят они того или нет. Какие приемы и техники использовали интеллектуалы того времени, чтобы ориентироваться (и ориентировать других) в необъятном потоке новых книг? Есть ли среди них методы, которые актуальны до сих пор? Решения, которые предлагали составители изучаемых мной исторических справочников для решения проблемы “multitudo librorum” поразили меня своей схожестью с нашим сегодняшним инструментарием. Я называю эти операции “4 S” (англ. summarizing, selecting, sorting, and storing information – обобщение, отбор, сортировка и хранение информации) и они могут применяться в работе как с рукописью, так и с печатной книгой, и тем более с цифровым форматом. Когда в вашей книге мы читаем про то, как составители справочной литературы жевали репу и песок, держали ноги в холодной воде и так далее, эти сюжеты не могут нас не удивлять. Напрашивается сравнение с духовным служением и аскезой, с той лишь разницей, что служили эти люди не Богу и церкви, а знанию и науке. Чем вы можете объяснить столь рьяное желание заниматься этой деятельностью? Было ли это занятие индивидуалистическим или коллективным? В ренессансном обществе интеллектуальный труд считался почетным занятием. Ученые не всегда были служителями церкви, как то было в Средние века; они скорее считали свой труд важным с точки зрения нравственных ценностей. Несомненно, ими двигали и личные амбиции, особенно снискание репутации, что в некоторых случаях приводило и к финансовому вознаграждению (от покровителей, нескольких крупных гонораров или доходов от продажи книг). Насколько тесно эти люди работали с другими – очень любопытный вопрос. Авторство книг, как правило, приписывалось одному человеку, однако ученые пользовались помощью ассистентов, которых иногда упоминали в печатных книгах и следы работы которых видны в дошедших до нас рукописях и письмах. Изучением этой интереснейшей темы я как раз сейчас занимаюсь. Насколько все же на феномен информационного бума повлияло книгопечатание и широкое распространение бумаги? Насколько можно судить, причинно-следственная связь в этом вопросе не столь прямолинейна, как может показаться на первый взгляд. Есть ли факторы, которые можно назвать не менее – а возможно и более – важными для возникновения информационного бума? Изобретение печати, несомненно, широко обсуждалось современниками, однако технологический детерминизм перестает казаться убедительным если вы сравните влияние этого феномена в других культурах. К примеру, в Китае ксилография (печать с деревянных досок – прим. ред.), была изобретена в VIII веке, но распространение за пределами буддийских храмов получила только с XII века. В Европе же книгопечатание распространялось быстро, усиливая такие практически не связанные друг с другом явления как зародившийся в XIV веке гуманизм и открытие новых земель в XV веке. Это привело к жажде коллекционирования различного рода объектов (текстов, природных образцов, редких и/или красивых предметов), пришедших из прошлых веков или далеких стран. Без стоящего за ним стремления к накоплению все большего объема информации, книгопечатание не произвело бы настолько большое число книг за столь недолгое время – 27000 изданий за период с 1450 по 1500 год (имеется в виду период инкунабул – первых печатных книг – прим.ред.), каждое тиражом минимум в сто экземпляров. Гравюра “Impressio Librorum” (серия “Nova Reperta”), опубликовано Philips Galle на основе работы Jan van der Straet, Антверпен, 1580-1605, Британский Музей. Как при написании книги проходила работа с многочисленными источниками? Какой процент из них был оцифрован, а с какими приходилось работать в их «первозданном» виде? Каким образом вы подсчитывали статистику в этих книгах? Когда я писала книгу (примерно с 1998 по 2009 гг.) еще не существовало оцифрованных версий этих исторических фолиантов, поэтому мне приходилось работать в библиотечных отделах редких книг Европы и США. Ввиду ограниченного охвата каждой из библиотечных коллекций мне только изредка удавалось сопоставить различные издания изучаемых мной справочников. Но я делала заметки у себя в ноутбуке, а также заказывала фотографии особо интересных объектов, например записей в рукописях. Сейчас же у меня в компьютере собран практически полный комплект этих изданий, хотя рукописные материалы по-прежнему реже подвергаются цифровизации. Статистику об уцелевших изданиях стало гораздо проще собирать на более поздних этапах моего исследования, примерно с 2006 года. Какое напутствие вы бы хотели дать тем, кто будет читать книгу по-русски? Можете ли порекомендовать какую-то литературу для тех, кто захочет продолжить знакомство с этой темой? Исследованием истории информации и ее форм в разные эпохи и в разных регионах мира занимается множество ученых. Мне не известно, какие из этих книг были переведены на русский, но я не могу не упомянуть объемный справочник, соредактором которого я недавно выступила - “Information: A historical companion” (Princeton University Press, 2021). Эта книга в тринадцати главах представляет собой исторический обзор проблематики с 1450 года, по большей части в Европе и США, а также включает в себя свыше 100 кратких статей по разнообразным темам, концепциям и практикам. Над чем вы работаете сейчас? Во время работы над книгой мне захотелось изучить роль тех, кто в эпоху Возрождения помогал этим ученым, был их ассистентом. Я называю этих людей “amanuenses” (с лат. «переписчики», «личные секретари, пишущие под диктовку»), чтобы отличать их от собственно «секретарей», роль которых зачастую подразумевает дипломатические или политические функции. Эти «переписчики» выполняли разные виды работы с тестом (переписывание, составление компиляций и внесение исправлений, ведение записей, а также написание текста). Зачастую это были недавние выпускники университетов, для которых прислуживание в доме ученого было ступенью в карьерной лестнице в таких профессиях как преподаватель, клирик, служащий или придворный. «Жильбер Кузен из Нозеруа (Франция), ассистент Дезидерия Эразма, в возрасте 26 лет, в 1530 году. Дезидерий Эразм из Роттердама, в возрасте 70 лет, в 1530 году» (Effigies Des. Erasmi Roterodami. Basel: Oporinus, 1553). Университетская библиотека Базеля. Фрагмент из книги о практиках составления заметок читайте на «Горьком»: https://gorky.media/fragments/kak-v-starinu-zanimalis-ekstserpirovaniem/, а с одним из отзывов книжных блогеров можно ознакомиться здесь.

В преддверии презентации книги американского историка Энн Блэр в Институте истории естествознания и техники в Санкт-Петербурге, рассказываем о том, что какая справочная литература пользовалась наибольшим спросом в Европе всего несколько столетий назад. Встретиться с автором и научным редактором книги, а также приобрести книгу с 20% скидкой, вы сможете уже завтра, 15 февраля в 18:00, в ИИЕТ РАН по адресу Университетская набережная, д. 5, лит. Б, 2-й этаж, конференц-зал. Регистрация для очного участия Регистрация для онлайн-участников Существовали ли книжные бестселлеры в раннее Новое время? Еще как! Причем довольно часто «хитами» в те далекие столетия становились…справочники. Рассказываем о самых популярных справочных книгах того периода, а заодно и о тех подвижниках науки, которые стояли за их созданием. Раннее Новое время было эпохой, когда освоение новых земель и обретение античных текстов, ранее считавшихся утраченными, вызвали появление колоссального количества новых сведений и материалов. Это порождало огромную жажду информации (а также стремление ее собирать и упорядочивать), утолить которую были призваны книги специального жанра — справочники. Первые справочники были рукописными и существовали в очень небольшом количестве экземпляров, однако распространение бумаги и изобретение книгопечатания привели к тому, что вскоре они стали выходить довольно большими тиражами. Видов справочников существовало великое множество, от экзотического для нас флорилегия до более привычного словаря и появившейся в XVII веке энциклопедии. Первые справочники составлялись исключительно на языке «Республики ученых» — латыни, однако с течением времени ее вытеснили народные языки. Самый распространенный латинский словарь — «Калепин» —стал не только самой признанной маркой словаря, сохраняющей значение даже в начале ХХ века, но и обозначением словарного жанра в целом. Первым его составителем был монах-бенедиктинец из Бергамо Амброзио Калепино, посвятивший составлению своего словаря (именовавшегося «Dictionarium») около тридцати лет. Словарь содержал в основном сведения о классической латыни и энциклопедическую информацию, а также примеры из античной литературы. Кстати, слово «calepin» и поныне существует во французском языке, правда, приобрело значение «записной книжки». Также существовали словари имен собственных (такие как «Ономастикон» Конрада Гесснера) и биографические словари. Первым биографическим словарем на национальном языке стал «Grand dictionnaire historique» Луи Морери (1674), а имя его составителя также стало названием бренда, книги под которым печатались по всей Европе, вплоть до выхода двадцать четвертого издания в 1759 году. По сей день эти словари остаются важнейшим источником биографической информации о персоналиях раннего Нового времени. Особым жанром справочной литературы был флорилегий. Этим термином (от лат. flores — «цветы» и legere в значении «выбирать») обозначались подборки запоминающихся цитат и фрагментов текста, прежде всего из античных авторов.  Самым известным и и популярным флорилегиумом была «Полиантея» (с греч. переводится как «множество цветов») Доменико Нани Мирабелли, впервые опубликованная в 1503 году в формате in-folio и пережившая не менее 44 переизданий до 1686 года.  «Полиантея», возможно, не играла такой доминирующей роли, как «Калепин», но она служила эталоном для сборников изречений, отсортированных по рубрикам, которые следуют в алфавитном порядке. Не столь успешным коммерчески, однако не менее известным трудом считался «Театр жизни человеческой» (Theatrum vitae humanae, 1565) Теодора Цвингера, профессора Базельского университета. В отличие от флорилегиумов, «Театр» содержал  образцы человеческого поведения, взятых из античной, а также средневековой и даже современной истории, упорядоченных с помощью сложной иерархической системы рубрик. Целью сборника было направлять читателя с помощью положительных и отрицательных примеров. Цвингер не только собрал беспрецедентное количество примеров, но также применил иерархическую структуру заголовков исключительной сложности и снабдил главы диаграммами и дендрограммами (древовидными схемами). Позднее «Театр» лег в основу объемного труда под названием «Великий театр жизни человеческой», составленного фламандским теологом Лаврентием Бейерлинком в 7 томах форматом в половину листа (общее количество страниц — 7400, более 10 млн слов).  Впервые опубликованный в 1631 году, «Magnum theatrum» стал, пожалуй, самым большим справочником XVII века. В восьми томах на 7468 страницах и 600 страницах алфавитного указателя содержалось в общей сложности около 10 млн слов. Крупнейшие справочные издания XVIII века — «Универсальный лексикон» (67 млн слов) и «Энциклопедия» Дидро и д’Аламбера (содержавшая около 25 млн слов) — публиковались по подписке и частями на протяжении десятилетий, а в справочных целях ими пользуются до сих пор. «Universal-Lexicon» Иоганна Генриха Цедлера в 68 томах, публиковавшийся с 1732 по 1750 год, содержал биографические статьи, а также статьи, посвященные географии, истории, науке и технологиям и даже лингвистическую информацию. «Энциклопедия» (1751-1780) представляла собой эклектическую смесь статей, в том числе вполне традиционных, однако многие ее статьи были написаны известными философами эпохи Просвещения — не только Дидро и д’Аламбером, но также в числе прочих Монтескье, Тюрго и Вольтером. Эти статьи часто содержали критику Церкви и государства, поэтому после выхода первого тома печаталась уже за пределами Франции. В отличие от  «Энциклопедия» Дидро и д’Аламбера, составлявшейся коллективом автором, «Британская энциклопедия» (1768-1771), снова составлялась одним компилятором. Опубликованная в трех томах формата in-quarto, «Британника» единственная из энциклопедий XVIII века стала брендом. С середины XIX столетия «Британника» стала задавать стандарт современной энциклопедии, и это влияние продолжалось весь ХХ век. Об этих и других приключениях справочных книг в раннее Новое время и предыдущие эпохи, а также о том, на каком по счету витке информационной революции находимся сегодня, рассказывает книга Энн Блэр «Знать слишком много. Организация информации в ранее Новое время». Напоминаем, что презентация книги с участием автора, научного редактора и экспертов состоится 15 февраля в 18:00, в ИИЕТ РАН по адресу Университетская набережная, д. 5, лит. Б, 2-й этаж, конференц-зал. В день презентации на книгу будет действовать скидка 20%. Регистрация для очного участия Регистрация для онлайн-участников

Дорогие читатели! Рады представить вам новые книги издательства, которые выйдут в феврале! До появления книг в продаже на предзаказ действует 10% скидка. Успейте заказать новинки по почте sales@bibliorossicapress.ru Первая новинка дополнит серию «Глобальные исследования в области экологии и окружающей среды» и посвящена критике капитализма с точки зрения его влияния на окружающую среду. В своем исследовании политолог Эндрю Колин демонстрирует, что корни разрушения человеком природы напрямую связаны с происхождением капитализма — социальной системы, в которой воспроизводство капитала в глобальном масштабе разрушительно для окружающей среды. Колин утверждает, что перед современными государствами стоит глобальная задача — разработать жизнеутверждающую политику, которая функционировала бы как альтернатива глобальному опустошению Книга антрополога Алексии Блок выходит за рамки общепринятого представления об эксплуатации женщин как характерной черте миграции начала XXI века. Автор утверждает, что мобильность женщин связана не только с рисками, но и с личными и социальными преобразованиями, поскольку миграция в корне меняет эмоциональный мир и устремления женщин. Блок описывает, как с начала 1990-х годов женщины пересекали границы бывшего Советского Союза, создавая новые формы интимности в своих семьях. В книге рассматривается жизнь постсоветских женщин-мигранток, занятых в трех различных сферах: секс-работе, торговле одеждой и домашнем хозяйстве. Продолжает антропологические исследования в странах бывшего «второго мира» Закари М. Хоулетт, который исследует социальные, политические, религиозные и экономические аспекты гаокао — государственного вступительного экзамена в высшие учебные заведения Китая. Умножаясь на впечатляющую демократию Поднебесной, это один из немногих путей к городскому образу жизни для сотен миллионов сельских жителей. Автор приходит к выводу, что экзамен позволяет тем, кто проходит через это испытание, как восстать против социальной иерархии, так и добиться признания внутри нее. Еще одна новинка февраля — исследование политического историка Генри Сребрника о вкладе еврейского коммунистического движения в США в период с 1920-х по 1950-е годы в проект Еврейской автономной области Биробиджана. Опираясь на книги, газеты, периодические издания, памфлеты и другие материалы на идише, автор рассказывает об идеологической и материальной поддержке, которую оказывали две американские организации — Организация еврейской колонизации в России и Американский Биробиджанский комитет. В завершение представления новинок февраля, возвращаемся к теме критического и одновременно сентиментального переосмысления капитализма и эпохи, с которой принято связывать его безудержное развитие. Филолог и литературовед Сет Моглен осмысляет американский модернизм и показывает, как в основе самого знаменитого литературного движения XX века лежит глубокий конфликт между политическими надеждами и отчаянием — между страхом, что отчуждение и эксплуатация являются непреодолимыми фактами жизни, и тоской по более справедливому и свободному обществу. В своей книге Молен прослеживает этот конфликт в произведениях дюжины романистов и поэтов — от Элиота, Хемингуэя и Фолкнера до Хёрстон, Хьюза и Олсен.

Спешим обрадовать всех любителей истории книги и раннего Нового времени! 15 февраля в 18:00 состоится презентация новинки издательства – книги Энн Блэр «Знать слишком много» в Институте истории естествознания и техники (ИИЕТ) им. С.И. Вавилова РАН в Санкт-Петербурге, по адресу Университетская набережная, д. 5. Регистрация для очного участия по ссылке: https://spbf-iiet-ran.timepad.ru/event/2772768/ Регистрация для онлайн-участников по ссылке: https://us02web.zoom.us/webinar/register/WN_2c8RFMGmS-OolEiateXe-A#/registration Разобраться в многообразии видов справочной литературы раннего Нового времени и ее сходстве с Википедией, а также попытках ученых организовывать все возрастающие объемы информации и актуальности их методов для нас сегодняшних нам помогут эксперты: Энн Блэр (aвтор книги) – профессор имени Карла Х. Пфорцхаймера на историческом факультете Гарвардского университета. Специализируется на истории европейской культуры раннего нового времени и истории книги. Соредактор справочника Information: A Historical Companion (2021). Михаил Сергеев (научный редактор книги) –  научный сотрудник сектора социальных и когнитивных проблем науки СПбФ ИИЕТ РАН,  кандидат филологических наук (2018). Область научных интересов — гуманизм, история науки раннего Нового времени, история книги. Мария Неклюдова –  историк культуры, заведующая лабораторией историко-культурных исследований ШАГИ РАНХиГС. Сфера научных интересов — французская и британская культура XVI–XVIII веков, историческая теория, придворное общество и театр XVII века. Анастасия Паламарчук –  д.и.н., историк-медиевист, специалист по истории Британии при Тюдорах и Стюартах. Профессор кафедры Всемирной истории и зарубежного регионоведения Российско-Армянского (Славянского) университета, г. Ереван. Даниил Зеленин –  к.ф.н. (2018), доцент департамента филологии НИУ ВШЭ (СПб). Научные интересы: эмблематика, символизм, раннее новое время, эпистемология раннего нового времени, литература барокко. Григорий Воробьев –  научный сотрудник Гентского университета; PhD 2017 (Римский университет «Сапиенца»), к.филол.н. 2017 (СПбГУ). Научные интересы: греческая палеография и кодикология, история перевода в эпоху Возрождения, рецепция зоологических сочинений Аристотеля в XV–XVI вв. Елена Тарасова (Фишгойт) –  переводчик книги. С 1992 года занимается переводом художественной и познавательной литературы, а также юридическим и финансовым переводом. В разные годы переводила «женские романы», мистику, детективы, книги в жанре «нон-фикшн».

Уважаемые читатели, делимся с вами фрагментом рецензии Ирины Петровны Сусидко, доктора искусствоведения, профессора, зав. кафедрой аналитического музыкознания Российской академии музыки имени Гнесиных, ведущего научного сотрудника Государственного института искусствознания (Москва), на книгу «Средневековая музыка и искусство памяти», вышедшую в издательстве в 2023 году. Что представляло собой «произведение» тех времен [Средних веков], в какой степени о нем можно говорить, как о res facta, завершенном сочинении, существовала ли некая итоговая его версия? Кем был средневековый композитор и как протекал процесс полифонического сочинения — письменно или в уме? Наконец, как певцы исполняли такую музыку — наизусть или по нотам, кто создавал новые версии текста и как это происходило? Основной импульс в поисках ответа на них, по признанию самой Буссе Бергер, дали новаторские труды американской исследовательницы, историка и культуролога Мэри Каррутерс, прежде всего ее идея о сохранении механизма запоминания не вопреки внедрению письма, но благодаря его развитию: «Сочинение – это не акт записывания, это внутренний монолог, обдумывание, диктовка, слушание и диалог, “собирание” голосов из разных мест в памяти». Carruthers M. The Book of Memory: a Study in Medieval Culture. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 197–198 Мысль о ключевой роли памяти определила и модус повествования в книге Буссе Бергер, где акцент сделан на осмыслении не зафиксированных музыкальных текстов, а на их связи с культурной практикой. Пять глав, сгруппированные в две части, шаг за шагом показывают, как создавалась и исполнялась средневековая музыка. Им предшествует еще одна, первая глава, своеобразные пролегомены, в которых одновременно отдана дань накопленному ранее научному знанию, титанической работе по расшифровке средневековых нотных текстов и раскритикованы заблуждения в их интерпретации. Главной фигурой, вызывающей у автора, а вслед за нею и у читателя, прямо противоположные эмоции — восхищение и недовольство, — оказывается знаменитый немецкий медиевист начала ХХ века Фридрих Людвиг (1872–1930), которому удалось, казалось бы, невозможное. Он расшифровал и каталогизировал всю средневековую полифонию, причем сделал это, по словам Буссе Бергер, настолько хорошо, что долгое время никому и в голову не приходило поставить под сомнение его ошибочную интерпретацию музыкальных текстов, выполненую с позиций полифонии более позднего времени. Инструментом анализа для Людвига была техника Палестрины, а внутренней опорой — представления о музыкальном произведении, характерные для XIX века. Единственным оппонентом, не разделившем эволюционнопрогрессистские взгляды Людвига, выступил Жак Гандшин, российско-швейцарский музыкант первой половины ХХ века, осознававший роль memoria для средневековой музыки. Но его воззрения не оказали решающего воздействия на развитие науки о ранней полифонии, так что дух Людвига, делает вывод Буссе Бергер, попрежнему «жив и здоров», а музыковеды в течение 100 лет уточняли его умозаключения, вместо того, чтобы переосмыслить их (с. 81), то есть оценить в контексте тех процессов и механизмов памяти, которые на глубинном уровне существовали в профессиональной музыке и в смежных областях и дисциплинах. Полная версия: Ирина Сусидко (Москва). Между нотной записью и ars memoria [рецензия на книгу: Бергер, Анна Мария Буссе. Средневековая музыка и искусство памяти / пер. с англ. М. А. Акимовой. СПб.: Academic Studies Press / Библиороссика, 2023] (с. 26–28) в журнале Старинная Музыка № 4 (102) 2023

Каким был 2023 год для издательства «Библиороссика»? Во всех смыслах очень насыщенным! У нас вышло множество отличных книг – о всех новинках мы писали в течение года и вы можете прочитать о них по ссылке. Мы запустили новую, экспериментальную серию – «Глобальные исследования в области экологии и окружающей среды», где уже вышло две книги, а третья поступит в продажу уже в январе. Что касается публичной работы, то в уходящем году на нашем счету двенадцать презентаций книг из четырех серий, включая три презентации книг серии «Современная иудаика» совместно с Еврейским музеем и центром толерантности. Мы также приняли участие в трех книжных ярмарках: двух выпусках» Non/Fiction и Ярмарке интеллектуальной литературы имени Натали Саррот, проходившей в рамках Первой фабрики авангарда в Иваново. И самое главное, мы обзавелись новыми друзьями и коллегами – переводчиками, редакторами, научными редакторами, рецензентами, экспертами, и, конечно же, новыми читателями – и продолжили дружбу с теми, кто с нами уже не первый год. До встречи в новом 2024 году! Итогами года издательства делятся редакторы-составители серий, благодаря работе которых на русском языке выходят лучшие научные и научно-популярные книги, изданные в рамках западной академической традиции. Рассказываем о планах и итогах по сериям: «Современная европеистика» и «Современная американистика» «Современная западная русистика» «Современное востоковедение» «Современное религиоведение и теология» Валентина Кучерявенко, руководитель отдела аквизиции, редактор направлений «Современная европеистика» и «Современная американистика» 2023 год для серии «Современная европеистика» ознаменовался выходом пяти книг в двух подсериях — «Искусствоведение» и «Музыковедение»; по четырем из них мы провели презентации с участием авторов и приглашенных экспертов. Нам удалось обсудить историю развития придворного искусства в Дании и Швеции благодаря книге Кристоффера Невилла «Искусство и культура Скандинавской Центральной Европы, 1550-1720», подъем архитекторов-модернистов в Восточной Европе после Первой мировой войны в книге Мартина Кольрауша «Предвестники современности», а также значение устной традиции запоминания музыки в средневековой европейской культуре из книги «Средневековая музыка и искусство памяти» Анны Марии Буссе Бергер и ответы на сакраментальный вопрос «что значила эпоха Ренессанса для музыки?» вместе с автором книги «Музыка Ренессанса» Лауренцом Люттекеном. А уже в начале следующего года мы будем говорить о том, как художники и писатели-модернисты сопротивлялись натиску культуры потребления в до-, меж- и послевоенной Европе в презентации книги Уолтера Адамсона «Авангард под ударом». В серии «Современная американистика» тоже вышел ряд знаковых новинок — это и историческое исследование Джоан Кэшин о Гражданской войне «Насущный хлеб сражений», и  «Глобальный пересмотр карты американской литературы» Пола Джайлза, дополнивший другую нашу книгу о культурной географии США — вышедшие в прошлом году «Пограничные воды» Брайана Рассела Робертса. На следующий год мы припасли тоже немало интересного. Восточноевропейское направление пополнится книгой о «людях карт» — географах и картографах, чьими руками «отчерчивались» и «перекраивались» границы восточноевропейских государств под влиянием двух мировых войн и революций (книга «Map Men» Стивена Сигела). Также как и изданные осенью «Предвестники современности», «Map Men» призывают нас задуматься о роли профессиональных групп в истории и культуре региона. Любители истории Франции непременно оценят книгу о «военном просвещении», царившем при Людовике XIV и Наполеоне («The Military Enlightenment» Кристи Пичичеро). Не будет обойден вниманием и средиземноморский регион: его истории  посвящена книга Эрика Дурстелера и Моник О'Коннелл «The Mediterranean World: From the Fall of Rome to the Rise of Napoleon». Еще одна европейская страна — Голландия XVII века, находящаяся на пике своих колониальных достижений в Атлантике («The Dutch Moment» Вима Клостера) откроет новую подсерию  —  колониальных и постколониальных исследований. Также читателей ждет первая книга о театре, страницы которой раскрывают взаимосвязь между политическими событиями и театром на примере ведущих культурных деятелей и философов XX века — Джорджа Бернарда Шоу, Бертольда Брехта, Жана-Поля Сартра и Эжена Ионеско. И, конечно же, не обойдется без книг о об искусстве и музыке: в новом году мы планируем выпустить богато иллюстрированную книгу о византийских статуях и их эволюции в период перехода от язычества к христианству (книга Паромы Чаттерджи «Between the Pagan Past and Christian Present in Byzantine Visual Culture. Statues in Constantinople, 4th–13th Centuries CE»), а также исследование Беллы Бровер-Любовски о тональности и гармонии в произведениях Антонио Вивальди и биографию Арнольда Шенберга авторства известного  американского музыковеда Джой Калико. Вот далеко не исчерпывающий список книг, которые мы планируем выпустить в следующем году, а с первой из новинок серии — книгой по интеллектуальной истории «Знать слишком много. Организация научной информации до Нового времени» — читатели встретятся уже после праздников: тираж выходит из печати в середине января. Рина Борисова, редактор-аквизитор направления «Современная западная русистика» Привет! В этом году в серии «Современная западная русистика» случилось много интересного. Весной на Non/Fiction мы представили один из главных хитов этого года — «На орбите Стравинского». Посмотрите, пожалуйста, обращение автора Клары Мориц к читателям, если еще не успели: в своей книге она коснулась, пожалуй, всех актуальных для интеллектуальной литературы тем —  релокация, эмиграция, национальная травма, сохранение и продвижение русской культуры. А еще она, конечно, о творческом гении Стравинского —  и наверняка поможет вам увидеть творчество главного музыкального бунтаря ХХ века с неожиданных сторон. Лето тоже выдалось жарким: вышла одна из самых популярных книг серии «Нина Берберова: известная и неизвестная» Ирины Винокуровой. Недавно мы показали вам сюжет о взаимоотношениях Нины с легендарным физиком Робертом Оппенгеймером, но и другие истории из жизни Берберовой не менее увлекательны. Благодаря огромной работе Ирины Винокуровой с дневниками и архивами, у нас есть возможность почитать свидетельства Берберовой о Набокове, Бунине, Мережковском и других звездах русской литературы ХХ века. Осенью мы много обращались к визуальной культуре советского периода: выпустили и представили «Кинематограф оттепели» Лиды Укадеровой и «Женское лицо советской анимации»  Мишель Ли и Лоры Мьельснесс. Женский взгляд исследовательниц на советское кино и анимацию показывает нам знакомые истории сквозь новую оптику. Мы допечатываем тиражи обеих книг, чтобы у вас была возможность начать свой 2024-й вместе с ними. Теперь немного о том, какие новинки ожидают «Русистику» в следующем году. 🩰 «Леонида Якобсона я вообще ставлю выше всех на свете» — Майя Плисецкая. Многие привыкли считать балет, и особенно балет советской эпохи консервативным искусством. Однако Леонид Якобсон вопреки критике создавал уникальные хореографические работы даже в самые темные в истории нашей страны годы. Вместе с профессором Стэнфордского университета Дженис Росс мы познакомимся с творческим наследием Якобсона и узнаем о жизни одного из самых удивительных балетмейстеров ХХ века. 🧙‍♀️«Ведьмовство в России и Украине: 1000-1900» — книга, название которой говорит само за себя. Валери Кивельсон и Кристин Воробец отправят нас в захватывающее приключение по первоисточникам, в которых содержатся упоминания о магии и колдовских процессах в Польше, Украине и России. Книга охватывает огромный исторический материал — и вместе с тем будет интересна даже тем, кто только знакомится с историей колдовства у славянских народов. А особенно к ней стоит присмотреться, если вы уже оценили по достоинству другую работу Кивельсон — «Магия отчаяния». В уходящем году мы активно развивали для вас музыковедческое направление — и продолжим это делать в 2024. В серии по русистике вас ждет Performing Pain Марии Чизмич. В ней Чизмич исследует то, как музыка Восточной Европы осмысляла опыт исторической травмы. Мы погрузимся в темные стороны творчества Альфреда Шнитке, Галины Уствольской, Арво Пярта и Хенрика Гурецкого и узнаем, как глубинное понимание их музыки может помочь пережить самые непростые времена. Катя Яндуганова, редактор-аквизитор направления «Современное востоковедение» В 2023 году мы провели три успешных презентации о китайской истории, памяти и культуре. Посмотреть и послушать обсуждения книг можно на нашем канале. Мы выпустили замечательную книжку Эндрю Уолдера «Китай при Мао. Революция, пущенная под откос» про молодого Мао и вечный Китай впереди. Рассказали, почему в Китае не состоялись авангард, благодаря книге Пола Гладстона «Китайский "авангард"» 1979–1989 годов», а также феминизм — в книге Ван Линчжэнь «Новый взгляд на женский кинематограф» Издания серии произвели фурор на ярмарке Non/Fiction: в топе продаж оказались Сюэфэй Жэнь «Урбанизация по-китайски» с книгой о судьбе китайских мегаполисов и книга о перипетиях узбекского кино в советской стране Хлои Дриё «Кино, нация, империя. Узбекистан, 1917-1937». В 2024 году в серии «Современное востоковедение» выйдут: — история о том, как Япония справляется с трагедией Фукусимы, и как делегация гавайских танцовщиц выступала перед императором в книге «Гендер, культура и фукусимская катастрофа» Мирэ Коикари; — толстый труд о китайской географии (Gregory Veeck, China's Geography: Globalization and the Dynamics of Political, Economic and Social Change); — книга о японском кино (Джастин Джести «Искусство и политика в послевоенной Японии») и книга о голливудском кино про Японию (Hiroshi Kitamura, Screening Enlightenment: Hollywood and the Cultural Reconstruction of Defeated Japan); — очень короткое и максимально доступное введение в китайскую литературную традицию (Sabina Knight, Chinese Literature: A Very Short Introduction); — и, конечно, новые встречи онлайн и на книжных ярмарках. Сергей Козин, редактор-аквизитор новой серии «Современное религиоведение и теология» Готовятся к выходу в 2024 году: — Beautiful Ugliness: Christianity, Modernity, and the Arts Марка Уильяма Роче. Автор предпринимает концептуальный анализ уродливого в искусстве, исследует отражение данного понятия в искусстве и литературе, делая особый упор на христианской эпохе и современности, и предлагает собственный синтез на основании категорий гегелевской философии. — Europe, Byzantium, and the "Intellectual Silence" of Rus' Culture Дональда Островски. В книге дан ответ на вопрос о возможных причинах слабого интереса представителей восточно-православной церковной культуры к аналитическому знанию – по сравнению с ситуацией в западном церковно-культурном ареале, где, ко времени схоластики, аналитика стала составной частью дискурса защиты веры. — Against Harmony: Progressive and Radical Buddhism in Modern Japan Джеймса Марка Шилдса. Автор прослеживает историю прогрессивных и радикальных экспериментов в японском буддизме, начиная с эпохи Мэйдзи и до раннего этапа Сёва, рассматривая, в частности, два важнейших объединения мирян – «Новый буддийский союз» (1899-1915) и «Молодежная лига за оживление буддизма» (1931-1936), представители которых черпали вдохновение не только из классической буддийской традиции, но и из западных религиозно-философских текстов.

Дорогие читатели! Перед подведением итогов года, мы рады представить вам новые книги издательства, которые выйдут в январе! Первая новинка – «Антропоцен и гуманитарные науки: от эпохи изменений климата к новой эре устойчивости» выдающегося профессора истории, философии и этики Кэролин Мёрчант, которая вышла в новой серии «Глобальные исследования в области экологии и окружающей среды». Продолжает тему взаимного влияния экологии и культуры, но в контексте отдельной страны, исследование «Гендер, культура и катастрофа в Японии после Фукусимы» Мирэ Коикари, профессора истории и социологии Гавайского университета (серия «Современное востоковедение»). В рамках «Современной европеистики» свет увидит книга Энн Блэр, американского историка и специалистки по интеллектуальной и культурной истории ранней Европы «Знать слишком много. Организация научной информации до Нового времени» о том, как с переизбытком информации справлялись задолго до эпохи Интернета. «Современная западная русистика» представляет три новых книги: «Маскулинность, самодержавие и российский университет, 1804–1863» Ребекки Фридман, профессора российской и советской истории университета Флориды; «Доктор Живаго: стихи и проза» профессора литературы Ульриха Штельтнера и третий том «Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии» от немецкого филолога-русиста и профессора Института славистики Гисенского университета Дирка Уффельманна. Также, спешим сообщить, что в январе в продажу поступит дополнительный тираж книги «Женское лицо советской и российской анимации» Мишель Ли и Лоры Мёльснесс! Все книги уже в печати и появятся в продаже к середине месяца. На предзаказ по почте sales@bibliorossicapress.ru действует скидка 10%. Подробнее о новинках: Кэролин Мёрчант. «Антропоцен и гуманитарные науки: от эпохи изменений климата к новой эре устойчивости» Перевод с английского Павла Гаврилова СПб.: Библиороссика, 2023. — 214 с. : — (Серия «Глобальные исследования в области экологии и окружающей среды») Могут ли история, искусство, литература, религия, философия, этика и правосудие повлиять на экологическую устойчивость в следующем столетии? Задаваясь этим вопросом, Кэролин Мёрчант исследует взаимодействие традиционных областей человеческой мысли и экологии. Ее масштабная и доступная книга позволяет увидеть неизбежность смены эпохи антропоцена новой эпохой устойчивого развития. Ребекка Фридман. «Маскулинность, самодержавие и российский университет, 1804–1863» Перевод с английского Николая Проценко СПб.: Библиороссика, 2023. — 264 с. — (Серия «Современная западная русистика») Рассматривая официальную и неофициальную жизнь университетов Российской империи, Ребекка Фридман показывает картину сложных процессов, в ходе которых формировались и обсуждались гендерные идеологии в XIX веке. Книга «Маскулинность, самодержавие и российский университет. 1804–1863» демонстрирует, насколько эти аспекты были важны для политической жизни европейской монархии. Энн Блэр. «Знать слишком много. Организация научной информации до Нового времени» Перевод с английского Елены Тарасовой Научный редактор Михаил Сергеев СПб.: Библиороссика, 2023. — 628 с. — (Серия «Современная европеистика / Интеллектуальная история») Интернет и цифровые технологии порождают необозримый поток текстов, что вызывает опасность информационной перегрузки. Однако это явление не уникально для нашей эпохи. Уже столетия назад — и особенно после изобретения книгопечатания в Европе в середине XV века — ученые жаловались на переизбыток книг. Энн Блэр исследует средства, которые приходилось придумывать, чтобы справиться с этим шквалом текстов. В своей работе она прослеживает методы управления информацией в Античности и Средневековье, в традиционных исламской и китайской культурах, а также уделяет особое внимание инструментам и практикам, использовавшимся в Европе раннего Нового времени. Сочетая интеллектуальную историю с историей книги, Блэр в очередной раз подчеркивает неизбежную преемственность прошлого и настоящего. Ульрих Штельтнер. «Доктор Живаго: стихи и проза» Перевод с немецкого Ольги Немиры СПб.: Библиороссика, 2023. — 192 с. — (Серия «Современная западная русистика») В противовес хорошо известным трактовкам романа «Доктор Живаго» в рамках литературно-политического контекста, исследование Ульриха Штельнера сосредоточено исключительно на структуре произведения. Автор анализирует формальный язык прозаической и поэтической частей, чтобы определить роли обеих форм речи для текста Пастернака в целом. «Доктор Живаго» — экспериментальный роман, в котором метафиктически противопоставлены или связаны «хаос» и «порядок», «жизнь» и «искусство», а также «проза» и «стихи». Дирк Уффельманн. «Самоуничижение Христа. Метафоры и метонимии» Т.3 Перевод с немецкого Ирины Алексеевой Т. 3. Литературные трансформации Санкт-Петербург : Библиороссика, 2024. — 466 с. — (Серия «Современная западная русистика»). Том 1, Том 2 Кенозис, самоуничижение Христа через вочеловечение и добровольное приятие страданий — одна из ключевых концепций христианства. Дирк Уффельманн рассматривает как православные воплощения нормативной модели положительного отречения от себя, так и секулярные подражания им в русской культуре. Автор исследует различные источники — от литургии до повседневной практики — и показывает, что модель самоуничижения стала важной для самых разных областей русской церковной жизни, культуры и литературы. В третьем томе особое внимание уделяется переносу образцов положительного самоотречения в нехристианские контексты, в частности в литературные произведения Чернышевского, Горького, Н. Островского, Вен. Ерофеева и Сорокина. Мирэ Коикари. «Гендер, культура и катастрофа в Японии после Фукусимы» Перевод с английского Анастасии Осиновской СПб.: Библиороссика, 2023. — 268 с. — (Серия «Современное востоковедение») Великое восточнояпонское землетрясение 2011 года – глобальная катастрофа, открывшая новую культурную эру, в которой доминируют дискуссии о безопасности, рисках и уязвимости, восстановлении и реорганизации. В книге Мирэ Коикари национальное возрождение после катастрофы рассматривается как социальный проект, опирающийся на дискурсы гендера, расы и империи. Мишель Ли и Лора Мёльснесс. «Женское лицо советской и российской анимации» Перевод с английского Алены Фоменко СПб.: Библиороссика, 2023. — 276 с. — (Серия «Современная западная русистика») В книге рассматривается творчество двенадцати советских и российских женщин – режиссеров анимации, долгое время остававшихся вне поля зрения киноведов и историков. Лора Мёльснесс и Мишель Ли изучают работы этих режиссеров в рамках истории, культуры и технологии анимации. Анализ, предложенный авторами, фокусируется на изменении отношения к женскому вопросу и феминизму, а сама анимация рассматривается в контексте возникновения и эволюции советской женской субъективности, которая и сегодня формирует облик женского кино в России.