В преддверии презентации русскоязычного издания книги «Кинематограф оттепели» Лида Укадерова, доцент кафедры киноведения факультета истории искусств университета Райса в Хьюстоне, делится необычными кинореко-мендациями, рассказывает о предпосылках своей работы и вводит в контекст важные для оттепельного кино темы, о которых хочется говорить и сегодня, — феминизм, региональные пространства, кросскультурный диалог и уход от идеологизации.
Исследование пространства — довольно неочевидная тема для киноведения. Почему вы решили изучать именно этот аспект кинематографа?
Идея пришла ко мне во время просмотра советских фильмов 1950-х и 1960-х годов: я обратила внимание на то, что пространство в них организовано по-особому, иначе — не так, как в традиционном, классическом кинематографе других стран, и не так, как в советском кино других эпох. Кроме того, люди в нем ведут себя иначе: они постоянно ходят туда-сюда, совершают какие-то необычные действия — обнимают стены, прижимаются прямо к земле, по-разному взаимодействуют с пространством — все это смотрится очень интересно, поэтому мне захотелось глубже погрузиться в его топологию.
Если «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии и «Короткие встречи» Киры Муратовой известны довольно широко, то, к примеру, про «Я — Куба» и «Неотправленное письмо» Михаила Калатозова вспоминают куда реже. Что стало поводом обратиться к этим фильмам?
Они показались мне особенными: я думаю, что эти ленты не сводятся к какому-то кинотипу, который воспроизводился бы снова и снова. Я по-прежнему считаю их уникальными: с них в советском кино начинается нечто такое, чего в нем не было раньше. А в некоторых случаях — это особенно верно для Калатозова, «Крыльев» Шепитько и Муратовой — они привнесли новое и в международный контекст.
Насколько сильно советские режиссеры находились под влиянием европейского или англоязычного кино тех лет? Были ли они знакомы с французской новой волной или работами Антониони?
Я не могу судить наверняка, как часто и как много советские режиссеры смотрели иностранное кино. Но они точно видели достаточно: что-то можно было увидеть во ВГИК, что-то — в кинотеатрах и на фестивалях, на специальных кинопоказах или во время поездок за границу. Здесь сложно говорить именно о влиянии: дело в том, что после Второй мировой кинематограф значительно изменился, и это был глобальный процесс. Его определяли как внутренние факторы (запрос на перемены в общественной жизни — опять-таки, всемирный), так и внешние (те самые киновлияния). Я бы особенно отметила воздействие итальянского неореализма: он привнес в кинематограф ощущение достоверности. Некоторые режиссеры сами отмечали тех, кто на них повлиял (в частности, Лариса Шепитько упоминает Брессона, хотя ничего не говорит об Антониони — но я замечаю почерк Антониони в ее лентах).
Влиял ли в свою очередь советский кинематограф на европейское кино? «Летят журавли» в свое время стали международным триумфом, а что можно сказать о других фильмах?
Как и в предыдущем случае, с уверенностью говорить сложно. «Восхождение» Шепитько стало знаковой лентой в 1970-е — и американцы, и европейцы были под впечатлением от ее работ. Но впечатление еще не означает влияния. Меня саму поражает сходство между началом «Времени развлечений» Жака Тати и «Я шагаю по Москве» Данелии. Но прямых свидетельств тому, что Тати видел эту ленту, нет; к тому же Тати уже проделывал нечто подобное в предыдущих работах, и я не склонна считать это заимствованием. Советское кино практически не было представлено в международном прокате, так что говорить о влиянии в таких условиях довольно сложно. С другой стороны, стоит отметить важную особенность — взаимодействие режиссеров из «незападных» стран, например Латинской Америки, Африки, Азии, с их советскими коллегами. Многие африканские деятели кино учились во ВГИК — и в этом случае вполне можно говорить о прямом влиянии. Способствовали взаимовлиянию и встречи на кинофестивалях, подобных Ташкентскому, где союзные режиссеры и зарубежные коллеги смотрели работы друг друга. Но эту историю еще только предстоит написать.
Принято считать, что советская жизнь была сконцентрирована вокруг Москвы и Ленинграда. Были ли другие регионы представлены в оттепельном кино и насколько широко?
Если говорить о кинематографе республик СССР, то да, безусловно. Там изучали свою среду — свои столицы, малые города, природу. Ташкент, Тбилиси, Кишинев, Одесса — все эти города встречаются в кино. Московские и ленинградские студии, конечно, снимали в первую очередь в своих городах, но и у них есть множество лент, снятых в регионах. Что же до фильмов, которые исследую я, то только «Я шагаю по Москве» снят, собственно, в Москве. У всех остальных география широкая. У Шепитько, например, практически вся фильмография региональная — только «Ты и я» снят в Москве (и то частично), а действие остальных лент разворачивается в провинциальных городах, в деревнях — российских и украинских.
Поделитесь, пожалуйста, находками о роли женщин-режиссеров в истории советского кино.
Я считаю, что фильмы Шепитько и Муратовой крайне интересны и прогрессивны не только с точки зрения гендерной составляющей, но и с точки зрения разнообразия социальной проблематики. То же самое можно сказать и о применяемых Шепитько и Муратовой технических решениях — как пространственных, так и временных. И хотя обе они оказались за пределами международной истории феминистского кинематографа, их вклад в него не меньше, чем вклад Шанталь Акерман или Агнес Варда — хотя их имена, увы, гораздо менее на слуху. Думаю, то, что им удалось создать такие интересные работы, связано с многогранной историей женского движения в имперской России и раннем СССР, которая во многом опередила развитие аналогичных процессов в других странах. Жаль лишь, что этой истории в какой-то момент был положен конец.
Какие фильмы вы посоветовали бы посмотреть своим читателям?
Если не ограничиваться советским кино, я бы порекомендовала работы Вонга Карвая, Лукресии Мартель и кое-что у Михаэля Ханеке. Сама я очень люблю фильм Райнера Вернера Фассбиндера «Страх съедает душу» — мне никогда не надоедает его пересматривать. Как и «Крупный план» Аббаса Киаростами.
Что, на ваш взгляд, самое привлекательное в советском кинематографе?
Лично для меня — то, как советское кино играет вокруг идеологии и политики — с ними и против них. В отдельные периоды двадцатого столетия кинематографическая цензура существовала в большинстве стран. Однако именно советская цензура была строже всех прочих и сильнее ограничивала авторов — к тому же финансирование поступало исключительно от государства, так что избежать контроля было довольно затруднительно. И вместе с тем очень многие советские фильмы эстетичны и многослойны — возможно, именно потому, что существовали контроль и цензура. Может, это не самая оригинальная мысль, но лично для меня советский кинематограф наиболее примечателен именно этим.
Регистрируйтесь на презентацию (18 октября, 17:30) по ссылке: https://us02web.zoom.us/webinar/register/WN_L2PtLpgmTUCQdC0DvKUzXg
